15.07.2014 в 18:39
Пишет Акуру:Все новое... ну вы в курсе)
Поскольку в каноне один раз упомянули доню Кэлмора, я взяла и малость переработала давнишнюю зарисовку. Мозговынос лорда Макса состоялся немного по другому поводу) Но был не менее фееричен.
Правда, логика по-прежнему не ночует в моей голове... но мне походу пофиг)))
The MaX files: истина где-то рядом.
читать дальшеЗвездам ведомо все. И если их отстраненный блеск сегодня выманил Максимилиана из дома, то это не было случайностью. Значит, им вздумалось говорить с ним именно здесь, над скалистым берегом моря, именно сейчас, когда ночь еще не отступила, унося с собой бархатную темноту, а шелест волн еще не перерос в рокот прилива.
В последнее время мысли Звездочета были заняты далеко не тем, о чем стоило бы думать. Может поэтому голос звезд вывел его сюда, где небо встречалось на горизонте с темной морской водой. Две стихии, по сути родные Лорду, возможно, желали успокоить его мысли. В самом деле, были у Макса проблемы куда серьезнее, чем странная парочка хозяев лунарского борделя, на поверку оказавшихся имперцами. И если с первым, Змеем, все было более-менее ясно – безумие, окончательное и бесповоротное, - то второй, Птица, подкинул ему загадку, над которой звездный лорд бился не один день. В сущности, и загадкой-то это не назовешь. Флэйм всего-то упомянул, что у рыжего полукровки весьма приятный голос, да и то, вскользь, как незначительную деталь. Один взгляд в ночное небо – и Максимилиан понял, что матерью Птицы была самая настоящая гарпия. Странно, конечно, что выбор демона пал на представительницу Истинного народа, да еще и такого. Впрочем, ему ли, сыну сирены, удивляться чужой полукровности? И все бы хорошо, но голос гарпии вряд ли назовешь приятным. От кого-то при дворе Максимилиан слышал, что Песни гарпий скорее походили на боевые кличи, способные оглушать и сбивать с толку. И голоса звучали им подстать: визгливо и резко, как перезвон множества колокольчиков. А Птица, со слов Флэйма, голосом одно что не очаровывал. Мягкая колдовская мелодия, способная в доли секунды оплести разум невидимой сетью и заворожить. Уж кто-кто, а Максимилиан знал, как действует магия его матери и его народа. Однако же и фальши в голосе Флэйма, когда тот рассказывал о Птице, Максимилиан не уловил. Значит мальчишка не преувеличивал. И снова мысли звездного лорда путались, а загадка по-прежнему оставалась нерешенной.
Дошло до того, что из-за такой мелочи Максимилиан обратился к звездам, но и те не подсказали ничего путного или попросту не пожелали дать ответ. И Макс про себя твердил то единственное, что удалось понять: «тайна скоро окажется на поверхности».
А ночь тем временем медленно отступала, и чернильная темнота становилась все более легкой и прозрачной. И вот уже только тонкий сумрак колыхался над волнами, когда что-то вдруг поменялось в шепоте прибоя. Лорд до того вглядывавшийся в светлеющее небо приподнялся на локте, а потом и вовсе уселся, подогнув ноги. Теперь взгляд его устремился к кромке воды. Но смотреть сейчас, пожалуй, стоило на скалы, чуть вдававшиеся в воду. На камнях появились две фигуры, в одной из которых, сжимавшей в руке трость Максимилиан без труда признал Змея. Он остановился чуть раньше, а вот второй демон, Птица, встал на самом краю огромного камня, под которым уже бились легкие волны начавшегося прилива. Несколько минут оба молча вглядывались туда, где разгорался новый день, а потом, вкрадчивый и тихий, словно шелест прибоя, над волнами раздался Голос.
Максимилиан недоверчиво прищурился, когда первые лучи солнца коснулись воды и бликами расплескались по волнам. Рыжий демон пел на древнем наречии сирен, но так чисто и плавно, словно отроду не знал иного языка. Прикрыв глаза, он взывал к кому-то, кто должен был явиться по зову песни. И чем дальше, тем увереннее становился зов, тем глубже и громче становился голос Кэлмора, разрастаясь и уже заглушая встревоженных чаек. Волны, катившиеся к берегу, бились о камни в такт колдовской мелодии. Соленые брызги взлетали в воздух, сверкая и переливаясь бриллиантами в солнечных лучах. Мелкие капли бисером оседали на одежде, на волосах, на протянутых к солнцу ладонях Птицы. А сам полукровка, казалось впал в подобие транса и чуть покачивался, стоя на месте и легко поводя руками.
Максимилиан подобрался поближе, все еще оставаясь скрытым прибрежными камнями. В залив от того самого места, где он нашел укрытие, уходила гряда невысоких скал, и кое-где над водой торчали острые камни, которые так и не сумел обточить ни один прилив. Острый пик взблеснул на солнце, и тут же рядом показалась женская голова. Тонкие, но сильные руки легли на камень и огладили острый вздыбленный край, а уже в следующую секунду голова скрылась, и по воде ударил раздвоенный хвостовой плавник. Сирена направлялась туда, где стояли в ореоле брызг и солнечных лучей Змей и Птица.
Лорд Максимилиан подобрался и чуть не бегом побежал, перескакивая через влажные валуны, вперед. Звезды дали ему ответ, тайна птичьей песни поднялась из глубин моря на поверхность. Оставалось только проверить свою догадку. Максимилиан сам едва не пел, радуясь, как мальчишка, но пока что решил сдержаться.
А таинственная сирена тем временем уже оказалась у берега, с благодарным кивком приняла из рук Змея легкую накидку и с улыбкой взглянула на Птицу, который, казалось, очнулся только сейчас и улыбался как-то растерянно. Опираясь на руку Дориана, она ступила на песок и неверными шагами, словно с непривычки, двинулась вперед. Максимилиан, замерев на месте, глядел во все глаза и жадно вслушивался.
Не каждый день доведется увидеть сирену, которая, возможно, самих Изначальных застала еще не заключенными в Сферу. Изумрудные океаны ее глаз излучали такую мудрость и силу, что хотелось молча склониться и слушать, слушать, слушать голос, который мог принадлежать самой морской Бездне. Сделав над собой усилие, Макс постарался стряхнуть с себя очарование, но получилось у него это не до конца.
- Моя госпожа, - взволнованный рыжий демон, казавшийся рядом с этой женщиной совсем мальчишкой, губами коснулся кончиков прохладных пальцев и, казалось, сделал над собой усилие, чтобы не сжать ладную фигуру в объятиях, - Селена... - от интонаций Максимилиану чуть не стало жарко. Так говорят если не страстные влюбленные, то, по крайней мере, бесконечно преданные поклонники. В зеленых океанах глаз мелькнул и расплескался отблеск солнца, сирена улыбнулась и огладила щеку Кэлмора.
- Ты все так же нетерпелив, - голос сирены оказался глубоким и сильным, - И она похожа на тебя. Во всем. Или может это дурное влияние моего брата? - она тихо рассмеялась и в шутку толкнула Дориана плечом, - Идем, Змей, расскажешь, во что успел ввязаться.
- О, дорогая, ты удивишься! - Дориан взял сирену под руку, - впрочем, у меня талант влипать в истории.
- И выходить сухим из воды, - Кэлмор усмехнулся, окончательно стряхивая магию Песни, взял Селену под вторую руку и погладил прохладную ладонь.
И тогда все трое зашагали прочь от берега. На секунду взгляд сирены устремился в ту сторону, где укрылся Лорд Максимилиан, и до ушей звездочета донесся мягкий голос: «Тот мальчик не врал, юноша. Я научила его петь. Забавно, правда? Птичку научила петь рыбка. И любить...» - смех Селены прозвенел колокольчиками, но Макс отчего-то был уверен, что слышал его только он один.
Привалившись спиной к прохладному камню, лорд Максимилиан еще какое-то время сидел без движения, заново осмысливая все, что только что увидел и услышал. Оказывается, что наследник клана Металла был хоть и сумасброд, но далеко не такой простой, каким казался. Да и показное помешательство на красоте... На поверку оказывалось, что окружали Змея существа не просто красивые – уникальные. Древняя сирена зовет его братом, а на его ученика смотрит отнюдь не с материнской любовью. Да и этот их странный разговор...Максимилиан замотал головой,положив себе обязательно вернуться к этой мысли позже. Кроме того, Змей как-то связан с целым кланом фей. Умудрился в короткий срок прибрать к рукам почти все пути лунарской контрабанды и при этом всякий раз ускользает от бдительного ока королевы Да что там, сама Каина одобрительно отзывается об этом сумасшедшем демоне и кокетливо смеется.
Что же касается Птицы… то тут вообще дело ни в какие рамки привычного не лезет. Где же это видано, чтобы демону были доверены секреты Песен, да еще и на древнем наречии? Да, обращаясь к Максу, - и как только заметила! - Селена сказала, что она учила Птицу петь и любить?.. Уж не выжила ли из ума эта великолепная во всех отношениях сирена? Или подобное притягивает подобное, и вокруг Змея - сплошь сумасшедшие? А Птица смотрел на Селену глазами влюбленного и спрашивал... об общем ребенке? Максимилиан подавил в себе желание побиться затылком об камень и нервно рассмеялся. Звезды открыли ему одну тайну, а взамен подкинули целый ворох новых. А перед глазами как-то сама собой возникла невинно-лукавая улыбка Птицы. Мысли Звездочета запутались окончательно. Тут самому Янусу будет над чем поломать голову.
При мысли о Янусе, Максимилиан усмехнулся и живо представил, как с совершенно глумливым выражением лица сообщит, что знает то, что неизвестно даже всезнающему Повелителю Иллюзий: «Одну нашу знакомую Птичку научила петь рыбка, как тебе, Яни?». Смех звездного лорда гулко прокатился над опустевшим морским побережьем и ответом ему был звук разбившейся о камни волны.
URL записиПоскольку в каноне один раз упомянули доню Кэлмора, я взяла и малость переработала давнишнюю зарисовку. Мозговынос лорда Макса состоялся немного по другому поводу) Но был не менее фееричен.
Правда, логика по-прежнему не ночует в моей голове... но мне походу пофиг)))
The MaX files: истина где-то рядом.
читать дальшеЗвездам ведомо все. И если их отстраненный блеск сегодня выманил Максимилиана из дома, то это не было случайностью. Значит, им вздумалось говорить с ним именно здесь, над скалистым берегом моря, именно сейчас, когда ночь еще не отступила, унося с собой бархатную темноту, а шелест волн еще не перерос в рокот прилива.
В последнее время мысли Звездочета были заняты далеко не тем, о чем стоило бы думать. Может поэтому голос звезд вывел его сюда, где небо встречалось на горизонте с темной морской водой. Две стихии, по сути родные Лорду, возможно, желали успокоить его мысли. В самом деле, были у Макса проблемы куда серьезнее, чем странная парочка хозяев лунарского борделя, на поверку оказавшихся имперцами. И если с первым, Змеем, все было более-менее ясно – безумие, окончательное и бесповоротное, - то второй, Птица, подкинул ему загадку, над которой звездный лорд бился не один день. В сущности, и загадкой-то это не назовешь. Флэйм всего-то упомянул, что у рыжего полукровки весьма приятный голос, да и то, вскользь, как незначительную деталь. Один взгляд в ночное небо – и Максимилиан понял, что матерью Птицы была самая настоящая гарпия. Странно, конечно, что выбор демона пал на представительницу Истинного народа, да еще и такого. Впрочем, ему ли, сыну сирены, удивляться чужой полукровности? И все бы хорошо, но голос гарпии вряд ли назовешь приятным. От кого-то при дворе Максимилиан слышал, что Песни гарпий скорее походили на боевые кличи, способные оглушать и сбивать с толку. И голоса звучали им подстать: визгливо и резко, как перезвон множества колокольчиков. А Птица, со слов Флэйма, голосом одно что не очаровывал. Мягкая колдовская мелодия, способная в доли секунды оплести разум невидимой сетью и заворожить. Уж кто-кто, а Максимилиан знал, как действует магия его матери и его народа. Однако же и фальши в голосе Флэйма, когда тот рассказывал о Птице, Максимилиан не уловил. Значит мальчишка не преувеличивал. И снова мысли звездного лорда путались, а загадка по-прежнему оставалась нерешенной.
Дошло до того, что из-за такой мелочи Максимилиан обратился к звездам, но и те не подсказали ничего путного или попросту не пожелали дать ответ. И Макс про себя твердил то единственное, что удалось понять: «тайна скоро окажется на поверхности».
А ночь тем временем медленно отступала, и чернильная темнота становилась все более легкой и прозрачной. И вот уже только тонкий сумрак колыхался над волнами, когда что-то вдруг поменялось в шепоте прибоя. Лорд до того вглядывавшийся в светлеющее небо приподнялся на локте, а потом и вовсе уселся, подогнув ноги. Теперь взгляд его устремился к кромке воды. Но смотреть сейчас, пожалуй, стоило на скалы, чуть вдававшиеся в воду. На камнях появились две фигуры, в одной из которых, сжимавшей в руке трость Максимилиан без труда признал Змея. Он остановился чуть раньше, а вот второй демон, Птица, встал на самом краю огромного камня, под которым уже бились легкие волны начавшегося прилива. Несколько минут оба молча вглядывались туда, где разгорался новый день, а потом, вкрадчивый и тихий, словно шелест прибоя, над волнами раздался Голос.
Максимилиан недоверчиво прищурился, когда первые лучи солнца коснулись воды и бликами расплескались по волнам. Рыжий демон пел на древнем наречии сирен, но так чисто и плавно, словно отроду не знал иного языка. Прикрыв глаза, он взывал к кому-то, кто должен был явиться по зову песни. И чем дальше, тем увереннее становился зов, тем глубже и громче становился голос Кэлмора, разрастаясь и уже заглушая встревоженных чаек. Волны, катившиеся к берегу, бились о камни в такт колдовской мелодии. Соленые брызги взлетали в воздух, сверкая и переливаясь бриллиантами в солнечных лучах. Мелкие капли бисером оседали на одежде, на волосах, на протянутых к солнцу ладонях Птицы. А сам полукровка, казалось впал в подобие транса и чуть покачивался, стоя на месте и легко поводя руками.
Максимилиан подобрался поближе, все еще оставаясь скрытым прибрежными камнями. В залив от того самого места, где он нашел укрытие, уходила гряда невысоких скал, и кое-где над водой торчали острые камни, которые так и не сумел обточить ни один прилив. Острый пик взблеснул на солнце, и тут же рядом показалась женская голова. Тонкие, но сильные руки легли на камень и огладили острый вздыбленный край, а уже в следующую секунду голова скрылась, и по воде ударил раздвоенный хвостовой плавник. Сирена направлялась туда, где стояли в ореоле брызг и солнечных лучей Змей и Птица.
Лорд Максимилиан подобрался и чуть не бегом побежал, перескакивая через влажные валуны, вперед. Звезды дали ему ответ, тайна птичьей песни поднялась из глубин моря на поверхность. Оставалось только проверить свою догадку. Максимилиан сам едва не пел, радуясь, как мальчишка, но пока что решил сдержаться.
А таинственная сирена тем временем уже оказалась у берега, с благодарным кивком приняла из рук Змея легкую накидку и с улыбкой взглянула на Птицу, который, казалось, очнулся только сейчас и улыбался как-то растерянно. Опираясь на руку Дориана, она ступила на песок и неверными шагами, словно с непривычки, двинулась вперед. Максимилиан, замерев на месте, глядел во все глаза и жадно вслушивался.
Не каждый день доведется увидеть сирену, которая, возможно, самих Изначальных застала еще не заключенными в Сферу. Изумрудные океаны ее глаз излучали такую мудрость и силу, что хотелось молча склониться и слушать, слушать, слушать голос, который мог принадлежать самой морской Бездне. Сделав над собой усилие, Макс постарался стряхнуть с себя очарование, но получилось у него это не до конца.
- Моя госпожа, - взволнованный рыжий демон, казавшийся рядом с этой женщиной совсем мальчишкой, губами коснулся кончиков прохладных пальцев и, казалось, сделал над собой усилие, чтобы не сжать ладную фигуру в объятиях, - Селена... - от интонаций Максимилиану чуть не стало жарко. Так говорят если не страстные влюбленные, то, по крайней мере, бесконечно преданные поклонники. В зеленых океанах глаз мелькнул и расплескался отблеск солнца, сирена улыбнулась и огладила щеку Кэлмора.
- Ты все так же нетерпелив, - голос сирены оказался глубоким и сильным, - И она похожа на тебя. Во всем. Или может это дурное влияние моего брата? - она тихо рассмеялась и в шутку толкнула Дориана плечом, - Идем, Змей, расскажешь, во что успел ввязаться.
- О, дорогая, ты удивишься! - Дориан взял сирену под руку, - впрочем, у меня талант влипать в истории.
- И выходить сухим из воды, - Кэлмор усмехнулся, окончательно стряхивая магию Песни, взял Селену под вторую руку и погладил прохладную ладонь.
И тогда все трое зашагали прочь от берега. На секунду взгляд сирены устремился в ту сторону, где укрылся Лорд Максимилиан, и до ушей звездочета донесся мягкий голос: «Тот мальчик не врал, юноша. Я научила его петь. Забавно, правда? Птичку научила петь рыбка. И любить...» - смех Селены прозвенел колокольчиками, но Макс отчего-то был уверен, что слышал его только он один.
Привалившись спиной к прохладному камню, лорд Максимилиан еще какое-то время сидел без движения, заново осмысливая все, что только что увидел и услышал. Оказывается, что наследник клана Металла был хоть и сумасброд, но далеко не такой простой, каким казался. Да и показное помешательство на красоте... На поверку оказывалось, что окружали Змея существа не просто красивые – уникальные. Древняя сирена зовет его братом, а на его ученика смотрит отнюдь не с материнской любовью. Да и этот их странный разговор...Максимилиан замотал головой,положив себе обязательно вернуться к этой мысли позже. Кроме того, Змей как-то связан с целым кланом фей. Умудрился в короткий срок прибрать к рукам почти все пути лунарской контрабанды и при этом всякий раз ускользает от бдительного ока королевы Да что там, сама Каина одобрительно отзывается об этом сумасшедшем демоне и кокетливо смеется.
Что же касается Птицы… то тут вообще дело ни в какие рамки привычного не лезет. Где же это видано, чтобы демону были доверены секреты Песен, да еще и на древнем наречии? Да, обращаясь к Максу, - и как только заметила! - Селена сказала, что она учила Птицу петь и любить?.. Уж не выжила ли из ума эта великолепная во всех отношениях сирена? Или подобное притягивает подобное, и вокруг Змея - сплошь сумасшедшие? А Птица смотрел на Селену глазами влюбленного и спрашивал... об общем ребенке? Максимилиан подавил в себе желание побиться затылком об камень и нервно рассмеялся. Звезды открыли ему одну тайну, а взамен подкинули целый ворох новых. А перед глазами как-то сама собой возникла невинно-лукавая улыбка Птицы. Мысли Звездочета запутались окончательно. Тут самому Янусу будет над чем поломать голову.
При мысли о Янусе, Максимилиан усмехнулся и живо представил, как с совершенно глумливым выражением лица сообщит, что знает то, что неизвестно даже всезнающему Повелителю Иллюзий: «Одну нашу знакомую Птичку научила петь рыбка, как тебе, Яни?». Смех звездного лорда гулко прокатился над опустевшим морским побережьем и ответом ему был звук разбившейся о камни волны.